Прикосновение. Соприкосновение. Взаимодействие. Взаимопонимание. Это не абстрактные понятия, а наши ежедневные, подчас автоматические, проявления. Как правило, в буднях мы не отдаём себе отчёта в том, что не только буквальное общение словом и делом, но и дизайн – предметный, графический или средовой – является коммуникатором, который берёт на себя роль социализации, вовлечения и контактирования.
Здесь речь пойдёт всё же не о дизайне, а о скульптуре. Но эту родственность взаимодействий человека и «предмета» можно ясно увидеть – а, главное, ощутить! – на выставке «Прикосновение», совместном проекте двух Манежей, московского и питерского. Её особенностью является возможность «потрогать искусство». Шикарная идея и хорошая форма воплощения. Даже тот, кто не может видеть, способен «увидеть» и узнать. Чёрно-белое оформление экспозиции по-своему иллюстрирует зрячесть и незрячесть, свет и мрак.
Ещё недавно, когда я водил там детей по японской экспозиции, и они трогали вызывающе рельефную живопись, мне приходилось их останавливать и говорить, что произведения искусства в музеях руками не трогают. Сейчас здесь всё ровно наоборот. Экспонаты как раз выставлены для того, чтобы их касаться.
Изломные, упругие, знаковые, как камертон, почти пиктографические работы Вадима Сидура стали основой экспозиции. А в параллель к нему приложены работы иных авторов – такие же живые, вибрирующие, звучащие.
Тема ограничений соединяет в себе как противопоставление нонконформистских творцов официозу, задающему параметры «правильного и неправильного», так и буквальные пределы для людей с ограниченными возможностями (здесь это зрение).
Инклюзия, как метод соприкосновений и взаимовлияний разных свобод и скованностей, звучит тут отдельно и внятно. А уж увечность Сидура, оставленная ему войной, противопоставила «инвалидности» невероятную силу духа, тонкую человеческую восприимчивость и уникальную творческую мощь.
Здесь, на выставке, графические листы (оттиски линогравюр) Сидура переведены в рельеф. Будто инверсированы в прежнее состояние. В линии, которые можно ощутить пальцами.
Текстура бронзы, дерева, мрамора, керамики – всё это становится проводником и акселератором новых ощущений. Не только объём, но и «шкура» скульптуры, отполированная до бильярдного шара или спотыкающаяся заусеницами, разговаривает с вашей кожей и вашей способностью впитывать.
Разумеется, для основной массы зрителей – именно зрячих – это превращается почти в аттракцион. Но всё равно новые сенсорные каналы при отключении привычного вдруг вздёргивают способность воспринимать. Достаточно лишь закрыть глаза. Такое вовлечение, в силу привычек музейного дистанцирования зрителя от произведения, становится актом перехода в новое состояние и открытия для себя иного чувствования. Само усилие по преодолению барьера для дозволенного прикосновения не сразу даётся. Привычка традиционного пиетета к произведению искусства тормозит руку – в этом признался один из гостей вернисажа.
А для группы из реабилитационного центра, для людей с серьёзными поражениями зрения, с которыми меня тут познакомила давняя коллега, это привычный способ соприкосновения с миром. Аннотации, набранные шрифтом Брайля, пусть и немногочисленные, им помогают. Но основную роль проводника брали на себя волонтёры, которые в качестве тифлокомментаторов рассказывали об авторах и их работах.
В разговоре с кураторами проекта я предложил организовать специальные перформансы, когда желающих (из обычных зрячих) можно было бы вести по выставке с завязанными глазами, благо подготовленные волонтёры в зале имеются. Для верности переспросил как раз у плохо видящих, не станет ли это для них чем-то обидным, задевающим. Напротив! Они выразили горячее одобрение затее. То, что для них привычно и обыкновенно, для зрячего становится обескураживающим опытом погружения.
Незрячие сказали, что могучая энергетика работ Сидура (о котором они до сих пор не знали) стала для них физическим испытанием. Тут я невольно спросил, а что могло бы сыграть роль релаксатора? Ну, чтобы «досмотреть» выставку без такого затратного изнурения. Может быть, во что-то руки погружать? О, нет, вот этого они не стали бы делать. Может быть, камушки поперебирать в пальцах? Пожалуй, да, камушки подошли бы…
Не сталкиваясь с этим в рутинной жизни – вернее, попросту не отдавая себе отчёт в том, что это является особым форматом взаимодействия с окружением, – внезапно обнаруживаешь будто новую грамоту, новый язык, новую энергию, новую музыку. И новые возможности.
Отвлекаясь от скульптуры и возвращаясь к дизайну, могу вновь повторить, что тончайшие слои взаимодействий – функции, удобства, долговечности, безопасности, цвета, фактуры, веса, материала, поверхности, смыслов, читабельности, контрастов и нюансов – весь этот инструментарий, с помощью которого создаётся искусственная (и искусная) среда, может и должен, как мне кажется, работать в разных «диапазонах» и с разной степенью «близости» человеку, как на уровне сознательного, так и на уровне животного бессознательного.
И это интереснейший пласт работ для вдумчивого делателя новой природы.
Выставка работает до 4 апреля.
Мне кажется, это всем полезно. Сводите туда своих детей и… родителей (если гриппа не боитесь, конечно).
Текст и фото: © Владимир Корольков. 2018
