Дизайн-обучение. Pro e contra

В гостях на «Мойке-8» Викентий Грязнов – дизайнер, преподаватель кафедры «Промышленный дизайн» академии А.Л. Штиглица. Мы ознакомились со статьей для журнала «Revolution», где Викентий рассказывал о своих разработках в области дизайна часов, и нам захотелось узнать об авторе больше из первых рук.

Из статьи мы поняли, что по образованию Вы филолог. Как удалось получить ещё и художественное образование?

Художественного образования у меня нет. По «Изо» в школе у меня было «три». И хотел я в детстве стать лётчиком, как мой отец и дед, и никаких других мыслей не было, кроме как быть лётчиком. Но в двенадцать лет врачи мне сказали: «Вы никогда не будете летать»...

Фото: © Александр Трофимов. 2019

Я учился в правовой школе, где в 9-10 классах проводились дебаты, и этот потрясающе эффективный формат дал мне огромный опыт общения, так необходимый в преподавании. Это умение услышать человека, попытаться понять, что он говорит, высказать свои аргументы и попробовать привести разговор к какому-то результату. На этой схеме и построено всё образование, по крайне мере, на нашей кафедре. На основе опыта дебатов я решил стать юристом и защищать права людей в суде. Это была моя вторая мечта, и я готовился к этому. Но когда настал момент подачи документов для сдачи экзаменов в институт, мама посоветовала мне подать ещё и на датское отделения Филфака. Я не очень представлял себе, что такое Филфак, тем более Данию не мог рассматривать серьёзно, как страну в связи с отсутствием автомобилестроения. А к этому моменту я был уже состоявшимся фанатом автомобилей. Швеция подходила больше (все-таки Volvo, Saab), в итоге я поступил на шведское отделение, где и проучился пять лет.

Еще в школе я рисовал в тетрадях машинки, но к третьему курсу университета решил всё-таки поучиться рисовать. Пришёл в «Муху» на подготовительные курсы, где занимался вместе с пятнадцатилетними, которые рисовали во сто крат лучше, но это меня совершенно не смущало. Работа в редакциях нескольких журналов отвлекла меня практически на целый год, и вернулся я к рисованию уже на четвёртом курсе университета. Я упорно рисовал головы и капители, что впоследствии мне и позволило поступить в школу транспортного дизайна во Франции – Strate École de design. Сейчас эта школа имеет отделения в разных странах. Там хорошие преподаватели и там есть вкус, что важно.

Как вы попали в эту школу?

Перед тем, как писать диплом в СПбГУ, я стал узнавать, как стать автомобильным дизайнером. Я тогда работал журналистом, а также собирался открывать магазин авто-аудиотехники. На тот момент я был уже вице-чемпионом Европы по автомобильному звуку в своей категории. Постройка звуковой системы в салоне автомобиля мне виделась очень интересной задачей. Внутри автомобиля очень много поверхностей с разными отражающими и поглощающими свойствами. Для разночастотных динамиков необходимо найти такое место, чтобы восприятие звука было сбалансировано относительно сидящих внутри людей, хотя сидят они в разных местах. И это довольно трудная задача. В итоге после соревновании и успешной защиты диплома «Филолога. Преподавателя» машину я продал, чтобы оплатить свой первый год обучения во Франции.

Почему не в России?

Когда я пришёл в Муху, мне сказали, что здесь мне нечего делать, так как я не сдам живопись и рисунок, и у меня просто не получится. Был я и в Политехе, где, правда, обещали меня всему научить, но сама атмосфера «камерности» отпугнула. Я ждал чего-то другого от места, где учат дизайну. И я подал документы в разные европейские школы. В своё время на меня произвело колоссальное впечатление интервью дизайнера Владимира Пирожкова в «АвтоРевю». Мне он показался просто богом. Видя моё увлечение, родители посоветовали съездить на Парижский автосалон. В костюме и с галстуком – мне казалось, что это наиболее подходящий вид для такого случая, – я пришёл на стенд компании Citroën, где Владимир тогда работал, по моему представлению, но не нашёл его там. Но я не отчаивался, стал искать его на стенде Toyota, и нашёл в итоге в компании «A-level». Это была чистая случайность и везение. Я естественно показал ему свои рисунки, и он отвёл меня за руку на стенд школы, где «мне надо обязательно учится». На стенде меня встретил Алексей Кежа, теперь достаточно успешный автомобильный дизайнер на BMW. Он очень подробно рассказал про школу и советовал поступать именно сюда. Известие о моём зачислении в Strate во Франции пришло во время написания диплома на филфаке. Видимо, комиссия оценила мой уровень подготовки по академическому рисунку, и я поступил сразу на второй курс.

Какая была тема диплома в университете?

Инфинитив 2-й в словообразовании шведского языка. На момент защиты я уже определенно знал, что поеду учиться дизайну во Францию. Ещё во время учёбы я написал много лингвистических работ по словообразованию в шведском языке на автомобильную тематику. Работал в «СовТрансАвто» и переводил инструкции со шведского на русский для Volvo. В университете у меня были уникальные преподаватели, как личности, и учили подходу к работе. Сформировали моё мировоззрение, научили подходам к научной работе. Базовое академическое образование я считаю очень важным в принципе.

Как складывалась жизнь в Париже?

Первые два года я не мог ещё поверить, что живу в Париже. Я ходил по городу с книгами и изучал Париж по художественной литературе. Хотел, наверное, ощутить связь времен.

Как устроена сама школа?

Это крупная частная школа, в которую компании приходят к студентам за новыми идеями, подходами и смыслами. Школа была организована в 1993 году. Компании представляют студентам свои дизайн-брифы, чтобы узнать, что стоит разрабатывать для успешной реализации на рынке. Такое задание может быть проектом на семестр. Первый курс обучения подготовительный: живопись, рисунок, эргономика, цветоведение и тд. Овладение средствами, которые помогут выразить свои мысли. Второй курс – это введение в дизайн без распределения на специализацию. Всего в школе шесть направлений: транспортный дизайн, luxury design, космический дизайн, запрос на который был очень большим в 2004 году. А также дизайн упаковки и что-то ещё. Переходя на третий курс, необходимо выбрать сразу три направления. Одно ты выбираешь сам, второе тебе даёт школа принудительно и третье – резервное, на случай, если ты передумаешь. После каждого курса преподавательский состав обсуждает персонально каждого студента. Я выбрал транспортный дизайн, школа решила, что моё второе направление – это «Люкс» и дополнительно «Космос».

А сколько человек всего в школе?

240 учеников, на нашем курсе было 60. Отсев очень большой: к концу обучения пришло около 30% студентов. Меня пытались отчислить два раза за незнание французского языка. При поступлении мне сказали, что преподавание ведётся на английском, а в итоге оказалось, что на английском [преподают] всего два предмета из двадцати. Я очень много учил французский, но он был для меня очень сложен. Помогали товарищи, владеющие английским.

Как проходят защиты?

Они кардинально отличаются от того, что есть сейчас в «Мухе». У нас комиссия смотрит плакат, и у студента даже нет возможности представить проект и защитить его. В Strate Collège студент защищает проект, подача – это только подсказка. Основной предмет защиты – это макет, и он должен быть близок настоящему продукту, насколько это возможно. Формат защиты идентичен тому, как это происходит в компаниях, которые всегда на защите присутствуют, как заказчики.

Как вы применяете этот опыт сейчас в академии на своей кафедре?

То, что есть сейчас, на 50% основано на опыте этой и других иностранных школ. Все разработки студентов – это ответ на конкурсы, которые объявляют компании, или являются их прямыми заказами. Мы стараемся найти в студенте его сильные стороны. Если он силен как менеджер, но слаб как дизайнер, мы научим его управлению и продвижению проектов. Я работал в разных странах, имею определенную «насмотренность» и вижу потенциал человека. Мы стараемся направить студента и раскрыть свой талант. Хотя очень многие сопротивляются. Но я сам таким был. Ведь помимо [того, чтобы] научить, важно помочь найти себя, свою работу мечты.

Что не удаётся применить?

[Например] предмет назывался «Поэтика объекта». У любого предмета есть своя поэзия. Наш преподаватель в Strate Collège подходил к дизайну как к философии – важнейшему элементу сотворения любого дизайна. Учил действовать на основании своих эмоций. Было такое задание: «Новая жизнь старых вещей». Нужно было взять предмет, который уже не используется по прямому назначению, например, канделябр, и придумать, как его можно использовать. Эта вещь лишена контекста, но ещё существует. Какую новую жизнь ей можно дать? Или, например, придумать то, чего ещё не существует, но это может сделать жизнь людей лучше, комфортнее, поможет им коммуницировать. Как сделать кресла, чтобы людям легче было заговорить друг с другом, учитывая особенности менталитета в разных странах. Для меня это было самым сложным предметом. Защиты таких разработок были шоу.

Какая база была в школе для изготовления прототипов?

Было всё. Мастерские со множеством различных материалов и инструментов.

Чего не хватает сейчас в академии?

Таких мастерских…. Изучать материаловедение невозможно без собственно материалов.

Что вы думаете о кафедрах Мухи, где занимаются прикладным искусством?

На данный момент в Европе потеряна большая часть производств, занимавшихся изготовлением различных товаров. Перевод промышленного изготовления в Китай за 20 лет привел к потере кожевенных, текстильных, ювелирных, керамических и других производств. Утрачена культура производства и специалисты. Возродить это невозможно. Есть только надежда на коллаборации с носителями профессии, которые ещё сохранились, например, в «Мухе». Культура определяется механизмом перехода знаний от одного поколения к другому. Это формирует нас как сообщество. Выражение себя посредством творчества определяет художника, а он либо востребован, либо нет.

В чём вы видите гармонизацию?

Единственный способ «создавая, сохранять» – это выходить на рынок. Например, в Финляндии в школах есть день, когда студент может продать сделанную работу в непосредственном контакте с клиентом.

Какие перспективы у студентов Штиглица в этом плане?

Академия Штиглица – это важнейший петербургский бренд художественного дела. Мне кажется, что его развитие должно быть на уровне городской власти и руководства академией. Мне трудно судить о реализации таких вещей, ведь я занимаюсь промышленным дизайном, где изначально есть конкретный заказчик. Если речь о индивидуальном камерном производстве, то очень популярна в мире модель, когда мастер делает нечто и сразу это продаёт.

Как это доносится студентам сейчас?

С трудом… Мне не удаётся пока. Студенты не понимают, что они создают продукт, который в итоге нужно продавать.

Какие условия для развития существуют непосредственно на Вашей кафедре?

Я считаю, близкие к идеальным! У нас очень разновозрастный состав преподавательского коллектива, что даёт возможность видеть преподавателя как реального, живого человека.
Я всегда говорю студентам, что надо перестать ощущать себя жителем одной страны. Представлять, что ходишь по поверхности планеты. Неважно, какого цвета у тебя паспорт или кожа. Главное, ощущать себя частью мира – он твой! И это позволит сделать много полезных вещей для других!

С интересным собеседником всегда непросто «договорить». Поэтому, надеемся, разговор о том, чем занимается собственно студия «Gryaznov design», у нас впереди.