Всегда забавно выглядит ершистое, спонтанное и энергичное самовыражение уличных художников, ищущих своё пространство и свой язык, когда оно внесено в прохладную тишь импозантного выставочного зала. Но, с другой стороны, концентрат уличного искусства (Street Art) в его разных инкарнациях – а приходится смотреть на эту «пачкатню» уже совсем под другим углом зрения – делает Манеж свободным экспериментатором и неравнодушным спикером, предлагающим темы для разговора.
Подобный разговор и подобный материал не всеми воспринимается как неизбежное и, может быть, необходимое выражение городского творчества. А это, безусловно, творчество – импульс непокоя, которому нужен результативный выплеск. И выражаться он может очень разно. Мой личный опыт, например, включает в себя совершенно противоположные точки соприкосновения с такой субкультурой. В одном случае – давным-давно – это была рекламная акция, в которой я участвовал в рамках работы рекламного агентства с питерским производителем коктейлей. На летнем пляже Петропавловской крепости мы выставили несколько подготовленных баннеров, где изображением продукции была запечатана лишь четверть поля. Прочее было чистым, оставленным под роспись. Приглашённые разные местные команды граффитистов заполняли их аэрографией на свой вкус (в рамках дозволенного, разумеется). Это было ярко, весело и шумно. Потом эти рекламные щиты расселись по городу в разных местах, отрабатывая своё прямое задание. Совпадение целевой группы и формы выражения здесь было точным и бодрящим.
Другой же случай был связан с тем, что я остановил вандала – буквально за руку, – который маркером «метил» стекло в вагоне метро. Тут же я получил удар головой в лицо, и затем в больнице мне выправляли сбитый на сторону нос.
В одном случае это был позитивный адреналин, содружество и лёгкая солнечная игра среди расслабленных и жадных до впечатлений зрителей, что доказывало право на существование и со-существование в городской среде такой формы самовыражения. В другом – это была прямая, жестокая и немотивированная агрессия безо всякой рефлексии по поводу собственной подлости. Но и это становилось ещё одним качеством «самовыражения». Считать ли это сторонами одной городской культуры? Тут-то и возникает неизбежность вопроса о том, где пролегает черта между вандализмом, т.е. разрушением, и поиском нового, т.е. созиданием.
Не кажущиеся очевидными, эти вопросы в пространстве Манежа дистиллируют разницу между «хорошим» и «плохим». Конечно, прибранный к рукам кураторов, такой творческий акт отчасти теряет свой задор, экстравагантную харизму и вулканическую энергетику. Но что ж делать, если порой контакт зрителя и того, кто вызывает на разговор, должен происходить «по рекомендации»? Отчасти именно для того, чтобы и с воспринимающей стороны снять шоры запретности и неприличности. Прирученное живое, почти животное начало, укрощённая турбулентность, усмирённые гормоны приобретают здесь ярлык contemporary art, становятся частью машины продаж. Да, конечно. Но и это говорит о том, что за настенной графикой стоит нечто большее – и по смыслам и в потенциале, – чем просто подростковое бунтарство и корявые поиски бессмертия («Здесь был я»).
Тем более это важно здесь, у нас. Санкт-Петербург – это не только конгломерат культурных достижений и обронзовевших шаблонов, но ещё и среда ханжества, имитаций и компромиссов. Жонглирование понятием «город-музей» позволяет одним насаждать топорные, а порой смешные до нелепости, псевдо-историзмы, которые будто бы уважают сложившуюся среду, а на деле заполняют её бездумной пошлостью и примитивом. Другим же это даёт повод окорачивать тех, кто требует новшеств и роста. Фактически получается, что сложившаяся городская среда вовсе не автоматически, как это могло казаться, воспитывает вкус и взаимоуважение. Требуются постоянные усилия – с деятельным вовлечением профессионалов (и тут хочется кивнуть в сторону нашего Союза) – для того, чтобы грамотно, взвешенно, рисково и с нотой провИдения развивать город. То, что происходит с петербургской средой сейчас, в большинстве случаев ничего, кроме оскомины отчаяния не вызывает. Слишком мало примеров по-настоящему творческого и одновременно умного преобразования пространственной ткани. Слишком много уродства и дешёвых во всех смыслах подмен. Возможно, именно поэтому уличный андеграунд активно ищет свои способы воздействия на хиреющую старую или аморфно-безликую новую среду.
Подобная экспозиция вводит в обиходный лексикон темы, казавшиеся прижитыми на обочине, в стороне от чего-то важного. В своём докладе об истории Street-Art художник Дмитрий Аске в рамках культурной программы выставки рассказал об этапах становления графической субкультуры и форматах её проявления, зачастую выходящих за пределы плоскости стены. Эволюция языка, способов выражения и смыслов воздействия на городское пространство тем и интересна, что показывает очень разные методы и цели работы. Социализация депрессивных мест, отклик на актуальные вопросы современности, поиск средств выражения и короткого пути к зрителю – всё это части чего-то большего, чем просто рефлексии «непонятых». Статусное утяжеление уличных художников, по ходу становления репутации превращающихся в «икону стиля» и позволяющих ударно зарабатывать себе и другим на своём имени, также демонстрирует переход в иную область взаимодействий личности и социума.
То новое, что так или иначе, «не мытьём, так катаньем», ищет себе место в жизни мегаполиса, может по-настоящему обогащать и видоизменять его воздух. В самом позитивном смысле не раскрашивания, а украшения, преобразования и улучшения. Тем более, когда дело касается взаимодействия разных социальных и демографических слоёв. Тема общности, коммуникации, взаимопонимания, как в широком смысле, так и в точечном, на уровне вкуса, для такого города как Петербург крайне важна. Попытки договариваться, находить общий «словарь» и механизмы взаимодействий – это насущная потребность сложного, многоуровневого сообщества петербуржцев. И хорошо бы, чтоб грамота в её основополагающем значении была присуща не только творцам, но и далёким от демиурговой свободы людям, вроде чиновников, принимающих генеральные решения по управлению средой, которые могут либо захлопывать возможности, либо, напротив, открывать пути для реализации самых разных потенций. Это, в конечном итоге, полезно всем – городу во всей его сложной иерархической взаимозависимости. Мы влияем друг на друга, и хорошо бы, чтобы это влияние было не коверкающим пространство или загрязнящим воздух, а помогающим, вдохновляющим и строящим.
Название выставки – «Части стен» – кроме констатации специфического «формата» предлагает ещё один смысл и прочтение: части целого, стены как дома, оболочки, как вместилища, внешнего, как выражения внутреннего. И, возможно, это поможет почувствовать в хулиганском «макияже» для дома или забора нечто большее, обладающее лечащей силой и развивающим импульсом.
Текст и фото: © Владимир Корольков. 2018
Выставка открыта в Центральном выставочном зале Манеж до 26 августа.
