Тридцать три

Речь пойдёт не об аномальной зубастости, хоть сейчас без этого выжить непросто. Выставка с говорящим названием «Стиль для жизни – 33 инновации финского дизайна», которую организовал Институт Финляндии в Санкт-Петербурге и показывает Дом Финляндии, суммирует канонические, общеизвестные и неожиданные решения в области дизайна, наполняющего ежедневную бытийность людей удобной красотой. И стиль как культурная категория, и жизнь как естественная ценность, сочетаются здесь поразительно устойчивой и продуманной цельностью логики, эргономики, эстетичности и… добра.

Вот уже восемь лет Дом Финляндии живёт по новому адресу – Большая Конюшенная, 8. Любителям нумерологии должно быть приятно то, что это самой короткой дистанцией рифмуется с «Мойка-8». Сейчас здесь выставлены образцы финского дизайна, преимущественно промышленного, которые выступают в роли квинтэссенции некоего «духа места», т.е. собирают в себе родовые черты такого технологического, культурного и социального феномена, как финский дизайн.

Фото: © Александра Траубе

Доброжелательное пространство и точная в рассказе Суви Салониеми сделали встречу полезным погружением в иную реальность внимательной работы, корректного материаловедения и принципиальной новизны в экономике такого дела, как «техническая эстетика».

Фото: © Александра Траубе

Затаившее дыхание собрание любопытствующих в прохладном зале – и это далеко не сугубо дизайнеры, – оставив за стенами уютного зала шум футбольных дуделок, слушало куратора Музея дизайна в Хельсинки Суви Салониеми (Suvi Saloniemi), которая в своём публичном докладе хотела показать демократические принципы финского дизайна. Именно так – демократические основы работы дизайнеров. И это важная, если не важнейшая, черта отрасли, поскольку носит не декларативный характер, а замыкает на себя ценностные ориентиры работы. То самое «для людей», которое здесь можно ощутить буквально.

Финский дизайн как форма жизни. Особенный, сдержанный и умный способ реализации принципа Connecting People. Высококачественная форма организации материи. Предметы, сильные логикой и одновременно эмоцией, энергетикой души. Удобство – во всех понятных смыслах простоты – предстаёт здесь не попутным качеством, а первичной целью. И опирается на такие (кажущиеся умозрительными) категории, как социальная помощь, взаимопонимание, добрососедство, выручка (не имеющая отношения к деньгам) и просто представления о качестве жизни. Без элитарного отслаивания и без опоры на высокую платёжеспособность потребителя. Прибыльность приходит потом как эхо, как отзыв на новацию, введённую в житейский оборот.

То, что мы сейчас воспринимаем как скандинавский опыт преобразований, имеет давнюю традицию. Финское Общество Ремёсел и Дизайна отсчитывает свою историю с 1875 года. Основанная в позапрошлом веке Школа Искусств и Ремёсел позже превратилась в Университет Искусств и Дизайна в Хельсинки («школа Аалто»). Покупка в 1873 году 700 объектов дизайна на венской выставке положило начало коллекции, которая сейчас насчитывает уже 75 000 предметов (одного только текстиля там около 4 500 экземпляров). Промышленная революция конца девятнадцатого века и модернизм начала двадцатого будто открыли новое дыхание для финской экономики и эстетических новшеств в культуре. Прививка модернизма дала на финской почве эффект социальной реформы, в которой равенство и функциональность провозглашали зримое воплощение демократических принципов человеческого общежития. И постепенно умный сердцем дизайн стал законодателем в самых разных областях жизни. А его гуманистичный «окрас» – стержневым принципом работы.

Фото: © Александра Траубе

Термин Baby-box у нас сейчас означает формат «скорой помощи» для тех матерей, кто решил отказаться от ребёнка – эдакий контейнер анонимной передачи младенца государственному учреждению. А в Финляндии от имени Управления социального страхования это вот уже почти 80 лет означает помощь делом, вернее, набором вещей первой необходимости для новорождённого ребёнка. Когда-то он возник как спонтанный дизайн при решении проблем малообеспеченных семей и снижения детской смертности. Принцип «при рождении все равны» стал определяющим этическим импульсом этой работы. Первоначально это были ткани и швейные принадлежности для того, чтобы мать могла сама сшить всё необходимое, а картонная коробка могла служить и первой кроваткой для ребёнка. Одноразовые подгузники вошли в набор уже в 60-х годах, правда, с 2006-го это вновь ткани многоразового использования и экологичной выверенности. Стоит ли говорить о том, что ассортиментное наполнение продумано и как комплексное решение проблем, и как максимально доброжелательное к детскому организму? В итоге «материнский набор» стал таким традиционным и популярным, что на 55 000 ежегодных новорождённых для 40 000 из них родители выбирают именно вещи (сегодня набор содержит 50 наименований), а не их денежный эквивалент.

Фото: © Александра Траубе. 2018

Стекло составляет отдельную индустрию и гордость финского дизайна. Тут и предметы повседневной утилитарной жизни и объекты-украшения, как, скажем, ваза Savoy Алвара Аалто для одноимённого отеля (правда, первоначально проект назывался «Кожаные штаны эскимоски», поскольку образ был спровоцирован абрисами традиционных складчатых штанов инуитов).

Стул Domus – очередной пример новации, перевернувшей представления о серийном производстве и быте. Общежитие Domus Academica было предметом работы Илмари Тапиоваара в 1946 году. Принцип достойного проживания студентов опирался, прежде всего, на дизайн, а убранство типовой комнаты на её важнейший элемент – стул. Послевоенный дефицит делал невозможным использовать обивку в качестве смягчения сиденья для него. Гнутая фанера в его изготовлении решила проблему антропоморфной эргономики. Штабелирование стульев и компактная транспортировка их в разобранном состоянии сделала Domus удобным предметом экспорта, а это, в свою очередь, дало подпитку экономики восстанавливающейся страны. Другим примером инновационного переворота стал невероятный для 1956 года одноногий стул Tulip авторства Ээро Сааринена. Здесь алюминиевая основа и стекловолокно заявлены как новая возможность для самых необыкновенных решений. Стул-тюльпан был столь футуристичен, что сериал Star Track использовал его тогда в своих декорациях.

Фото: © Александра Траубе. 2018

Свой рассказ о весомых именах хозяйка встречи начала с главной буквы – «а» – с Алвара Аалто, сопроводив это иллюстрациями санаторного проекта. Туберкулёз уносил в Финляндии 30-х годов прошлого века до 10 000 жизней (вакцина появилась в 40-е). Основным принципом реабилитации тогда была изоляция и лечение больных вдали от городских образований. Санаторий «Паймио» стал темой проекта, конкурс на который (при тринадцати претендентах) выиграл Алвар Аалто. И гуманизм, даже идеализм, скрытый «в деталях», пронизал все решения проектировщика – от непрямой инсоляции до цветовых решений в интерьере. Ничего случайного, всё подчинено задаче реабилитации. Например, знаменитый умывальник с рассчитанной кривой в чаше исключал разбрызгивание и шум воды, что было важно для сосуществования пациентов в двухместных палатах: рутинная и неизбежная процедура мытья рук не становилась раздражителем. Кресло Paimio было создано для публичного пространства этого санатория. К тому времени стальная труба стала общеприменимой в мебельном производстве. Возврат же к древесине, но столь радикально изменённой гнутьём, был свежим и традиционным одновременно. Новая формула удобства воплотила в себе поиск максимальной релаксации и душевного покоя для постояльцев лечебного заведения. Даже ножки-полозья этого кресла были рассчитаны таким образом, чтобы оставаться бесшумными.

Фото: © Александра Траубе. 2018

Исповедуя корневую традицию в работе с естественными материалами, Алвар Аалто нашёл новый принцип существования обработанного дерева. Его гнутая фанера – это ещё одна революция. И ещё один способ гуманистического подхода к формированию искусственной среды.  

Кай Франк, влиятельнейший дизайнер, своими работами преобразовал финскую кухню, внеся коррективы в принципы национального домашнего хозяйства. Заявленный тогда принцип «Из духовки на стол» (сравните с нашим «Всё, что есть в печи, на стол мечи») определил функциональную простоту и взаимозаменяемость предметов. Это же по-настоящему удивительный феномен – то, что практически в каждом финском доме есть его стеклянная или керамическая посуда. Такие «примитивные» формы, как сфера, овал, квадрат или треугольник – основа его фирменного инструментария. А минимизация потребления и утилизация отходов стали идеями-фикс его работы. Экономичная немногословность – одна из характерных черт скандинавских работ. Простота формы и утилитарная чистота лишь увеличивают эмоциональный отклик у потребителя. Кресло-шар Ээро Аарнио было спроектировано в 1963 году, а широкой публике представлено в международном выставочном салоне мебели Imm Cologne в 1966 г., мгновенно став сенсацией. С деревянной традиции финский дизайн пересел в кресло Ball (другое название – Globe Chair) из стеклопластика, на новом витке повторив успех «Тюльпана».

33_7.jpg

Кресло Ball – один из редких примеров, когда культовый предмет быта, выпускающийся до сих пор, заведомо дорог, поскольку ушёл в область премиум-сегмента. Кстати, особенностью выставки является то, что все экспонаты – «живые классики» – выпускаются и сейчас.

Текстильный сегмент представлен здесь продукцией фирмы Marimekko. Например, чехол для мебели авторства Туулы Пёйхёнен переформатировал обычные финские коврики рюйю в новый продукт благодаря совмещению с марокканскими традициями: хлопковый трикотаж превращён в «меховую» накидку. Проект чехлов для мебели отличает ещё и то, что он реализуется силами сирийских беженок, находящихся в Турции. Для них это не только заработок, но и социализация, и терапия, возвращающая в норму спокойной жизни, тем более что им позволительно вносить собственное авторство в цветовое решение продукта. Коллекция полосатого джерси (автор Анника Римала) ввернула в мир моды то, что пребывало в качестве неафишируемого нижнего белья. Финская «тельняшка» в конце 60-х стала дополнением к повсеместным джинсам. Идея равенства здесь воплощена ещё и образно: название коллекции Tasaraita означает «ровная полоса». В качестве формата unisex это подходило всем – взрослым и детям, девушкам и юношам. А модельер Вуокко Нурмесниеми противопоставила Х-образным силуэтам Диора с несколько насильственной талией А-образный «колокол», что немедленно нашло себе поклонницу в виде такой «продвигающей» модели, как Жаклин Кеннеди (она купила себе 9 таких платьев). Эта свобода образа, в свою очередь, перекликалась с демократическими принципами её мужа, молодого соискателя президентского кресла.

 Фото: © Александра Траубе. 2018

На выставке показаны разные решения, порой, очень скромные, но выразительные. Заточённая в блок «льда» лампа Харри Коскинена через четыре года после начала выпуска под шведским брендом Design House Stockholm, в 2000 году, пополнила коллекцию Музея Современного искусства в Нью-Йорке. А первый громкий выход Финляндии на североамериканский рынок произошёл в конце 50-х благодаря прокатившимся по США выставкам скандинавского дизайна. Тут уместно сказать и о «глобализме». От «гига» к «миди» и «мини» – так можно было бы назвать нынешнюю тенденцию поиска новых форматов для бизнеса. Время гигантских марок уходит, «валовое» потребление вытесняется более тонкими, индивидуальными решениями. Серийное производство неисчислимых масштабов заменяется мелкосерийным, опирающимся на местные традиции. Это означает иной масштаб задач, где могут воплощаться особые идеи разработчиков. Ремесленническая культура заново отвоёвывает себе рыночное пространство, а дизайнеры оспаривают поточное производство внедрением новых представлений о возможностях и нуждах. Скажем, самый большой сегмент финского экспорта составляет продукция небольших винокурен и пивоварен (а это 150 млн. евро оборота).

Фото: © Александра Траубе. 2018

Самый северный в мире винокуренный завод Kyrö демонстрирует это продуктом-призёром Международного конкурса 2015 года – джином Napue, который изготавливается из местной ржи. Название отсылает, между прочим, к деревне Напо, где в 1714 году «смешались кони, люди» в русско-шведском противостоянии и где скандинавы-финны поддержали скандинавов-шведов.

На мой вопрос о том, как молодой дизайнер находит производство для воплощения своих идей, госпожа Салониеми сказала, что это… непросто. Но тут же проиллюстрировала существующие возможности перечислением общественных фондов, на гранты от которых начинающий специалист может рассчитывать. И тут уж его личная энергия и предприимчивость помогают находить взаимодействие с теми, кто способен реализовать проекты в материале. Есть общественные фонды, помогающие финансами. Есть государственная ассоциация Орнамо, которой уже более ста лет. Почтенный возраст делает её второй в мире организацией, занимающейся культивацией дизайн-сферы. Она объединяет профессионалов в самых разных областях промышленного дизайна, моды, дизайна мебели, архитектуры и интерьера, ремёсел и текстильного искусства, а также исследователей дизайна (графики объединены другой ассоциацией). Соответственно, её попечительством поддерживаются самые разные проекты и события. Собственно, именно лоббирование профессиональных интересов укрепило позиции организации и вообще вывело дизайн как сферу приложения умений на новый уровень весомости в обществе. Функциями организации является не регулирование, а именно поддержка и курирование. И молодой дизайнер может претендовать на двухгодичный грант от этой организации. Также одним из путей вовлечения молодых специалистов в реальное производство является опыт преподавателей, которые помогают дизайнерам и производству находить друг друга. В этом, по словам Суви Салониеми, также проявляется демократизм финского дизайна.

Стоит сказать, что усилия финских дизайнеров – это не столько авторский индивидуализм, сколь прежде всего отражение стратегического подхода государства к инвестициям в долгосрочные решения (даже в сложные, кризисные времена 90-х), что в свою очередь заложило основы для общей конкурентоспособности страны. Как утверждает «Индекс Благосостояния» Института Легатум (The Legatum Prosperity Index) Финляндия считается одной из лучших стран в мире для жизни. Совершенно очевидно это связано с тем, что Финляндия является страной с самыми высокими рейтингами инвестиций в научно-исследовательской области в Европе (3,5% от ВВП). Это означает не только высокотехнологичные производства, но и тот самый «умный дизайн», который при этом не лишён души.

За рамками обзора оставлена архитектура, а она процитирована на выставке интереснейшими примерами. Вообще всё это яркое собрание достижений в двух залах Дома Финляндии невольно хочется назвать «тридцать три счастья», поскольку каждый объект коллекции означает технологически поддержанную заботу о благополучии обычных людей. Всякое отсутствие налёта элитарности делает эти объекты поразительными примерами подлинного гуманизма, который нашёл для себя такие разные формы выражения. 

Отдельного упоминания заслуживает оформление выставки – сдержанное, корректное, информативное и весомое одновременно. За концепцию, оборудование и графику отвечала датская компания e-Types. 


Текст: © Владимир Корольков. 2018
Фото: © Александра Траубе. 2018