Стулья в Русском

17 августа при большом стечении народа в Русском музее открылась выставка «Кресло, стул, табурет в русском искусстве XVIII—XX веков».

Куратор выставки Юлия Борисовна Демиденко задумала показать не только живопись XVIII—XX веков, где изображены сидящие персоны, стулья и кресла, но и саму мебель для сидения соответствующих эпох из коллекции Русского музея, а также работы современных отечественных дизайнеров, пробующих свои силы в создании мебели.

Значительная часть экспозиции дизайна ХХ века была взята из моей коллекции Chairmuseum, поскольку Русский музей современный дизайн не изучал и не коллекционировал. Как непосредственный участник событий хочу поделиться своими впечатлениями.



Последние тринадцать лет я увлекаюсь историей стула. Это уникальный объект в истории дизайна, удивительным образом сочетающий эргономику, конструкцию и эстетику. Найти необходимый баланс этих составляющих — очень сложная задача, которая всегда была вызовом для ремесленников, архитекторов и дизайнеров. Родословная стула одновременно начинается как с удобства и практичности народной мебели, так и с художественного убранства трона, призванного утверждать высокий социальный статус сидящего. Эти два направления — рациональность и декоративность — развивались параллельно вплоть до середины XIX века, когда промышленное производство породило дизайн, связавший их в единое целое.

Выставка также объединила дворцовую мебель и изделия промышленного производства. Что касается живописи, то она смотрелась отрешенной, и должной синергии искусства изобразительного и декоративно-прикладного достичь не удалось.



На концепцию выставки, видимо, сильно повлияла архитектура выставочного пространства: каждый из залов посвящен отдельной теме, и как следствие экспозиция получилась дробной, и отдельные ее части удались в разной степени, что явилось основным недостатком выставки. Герметичность разделов обрубает взаимосвязи между эпохами, которые подаются замкнутыми сами в себе, и становится затруднительно проследить сквозь века преемственность подходов, конструкций, материалов, технологий и форм, что было бы наиболее ценно. Автономность зала дизайна ХХ века, его отделённость от «заслуженных» эпох, также демонстрирует сомнения в состоятельности современного дизайна и боязнь признания факта, что дизайн является прямым порождением прошлого.

Тем не менее выставка представляет большой интерес для поклонников мебельного искусства и дизайна. Это тот редкий случай, когда крупнейший отечественный музей обратил внимание на дизайн как на самостоятельное явление мировой культуры.

Музеи редко интересуют произведения, не достигшие столетнего возраста. Произведение должно выстояться, пройти проверку временем, освободиться от противоречий, стабилизироваться и застыть в своей однозначности, подобно бабочке, пришпиленной булавками энтомолога. А дизайн витален, моден, злободневен, эротичен и социален. И выставлять дизайн в музее — уже маленькая революция, достойная восхищения.



Встреча музея с дизайном на этой выставке демонстрирует попытку установить социальные связи, наладить взаимодействие с коллекционерами, кураторами и независимыми экспертами, чувствующими актуальный дух времени.

В следующий раз обращаясь к дизайну, музей мог бы воспользоваться его живительной силой и воскресить своих мертвецов – актуализировать свою историческую коллекцию через сопоставление с современным дизайном. Демонстрируя преемственность форм, конструкций и технологий, показать жизнеспособность подходов прошлого. Подобно шекспировскому: «Вы посмотрите на моих детей, моя былая свежесть в них жива, в них оправданье старости моей».

Текст: © Павел Ульянов. 2022
Фото:  © Александра Траубе.. © Александр Трофимов. 2022

Комментарии специалистов

Давид Авакян, дизайнер, член Правления СПбСД, основатель дизайн-агентства ASGARD: «О своей идее выставить в Русском музее предметы дизайна куратор Юлия Борисовна Демиденко со мной поделилась достаточно давно. Более того — она предложила поучаствовать в дизайне экспозиции. Это началось ещё допандемийный период и в качестве площадки рассматривался корпус Бенуа. 

Мы с моей командой с большим воодушевлением приступили к обсуждению концепции и проектированию. Сама концепция предполагала довольно сложное взаимодействие живописи и предметов прикладного искусства. Для Русского музея она была тем самым армстронговским «большим скачком для человечества», поскольку впервые концентрировала внимание на предметах быта. Средствами выставочного дизайна мы планировали выстроить, в некотором смысле, тайм-лайн развития отечественной бытовой культуры «сидения». К сожалению, дальнейшие обстоятельства существенно повлияли на ситуацию, и нашим совместным планам не суждено было сбыться.   

Но нужно знать Юлию Борисовну! Невзирая на все сложности, связанные с этим проектом, включая и перемену локации, ей удалось осуществить замысел. Понимаю, как новые условия трансформировали экспозицию и от каких решений пришлось отказаться. Конечно же хотелось видеть больше современных экспозиционных и графических решений, но важен итог — впервые в национальном музее представлено такое объемное собрание, посвященное дизайну. Привлечение частной коллекции Павла Ульянова помогло существенно расширить экспозицию и сформировать её целостный образ. Этот полезный опыт взаимодействия с профильной экспертной средой безусловно должен быть использован и будущем». 


Ксения Бандорина, кандидат искусствоведения, доцент СПГХПА им. А.Л. Штиглица.: «Совместить дизайн и искусство так же сложно как и создать стул. Каждый кто пробовал сделать одно или другое знает — жди критиков. Сравнивать массовую штамповку (дизайн) с уникальным художественным продуктом дело самое неблагодарное. Но показать как один и тот же предмет может стать объектом творческого гения художника и конструктора, технолога — задача исследователя, знатока. Как один стул может стать символом статуса, а другой обеспечить здоровую осанку или хорошую работоспособность целого офиса. Наблюдая за гостями выставки, видно, что привлекает зрителя в стуле екатерининской эпохи — мастерство резьбы по дереву, изящество ткачества тканей, сила образа. Как только мы попадаем в конец XIX и XX век и перед глазами оказывается Тонет или Пантон, предметы бытово привычные — эффект «вау» сменяется — «у меня такой же есть». 

Смешивать в оценке тиражное и уникальное странно, а вот показать возможности и разные роли стула надо! И в этом смысле, куратору удалось показать не просто разнообразие образов, а их эволюцию – конструкторскую, художественную, потребительскую.

И в связи с этим, классическое, музейное  представление — новая возможность взглянуть на этот важный предмет нашего быта, как на музейный экспонат. В то время, когда уже все привыкли к интерактиву, иммерсивности выставок, подчас очень верно обратиться к академической экспозиции, чтоб подчеркнуть историческую и художественную важность, статус экспоната. Живописные полотна на выставке довели идею до логичности — мы имеем возможность по-другому взглянуть на этот простой и исторически важный предмет интерьере, как на объект внимания художника.

Стул слишком незаметный предмет, чтоб дальше оставаться в тени!»