Круги на воде

В гостях на «Мойке-8» Леонид Салмин. Дизайнер, культуролог, профессор кафедры графического дизайна Уральского государственного архитектурно-художественного университета, кандидат искусствоведения. Председатель Екатеринбургской организации Союза дизайнеров России с 1992 по 1998 год. 

Мы рады, что Леонид последнее время стал частым гостем в Санкт-Петербургском Союзе дизайнеров. Его приезд в Санкт-Петербург этой весной для нас был отмечен сразу двумя мероприятиями, проведенными в креативном пространстве «Мойка-8». Презентация книги «Дом света» состоялась 3 апреля, и наша библиотека пополнилась экземпляром, подписанным автором. На следующий день прошла лекция: «Визуальный дизайн и оптика невидимого». Это был нетрадиционный формат подачи информации, но об этом подробнее мы скажем немного позже.

Наш разговор был записан накануне XVI отчётно-выборной Конференции Санкт-Петербургского Союза дизайнеров. Ожидание этого события и определило круг обсуждаемых вопросов.

TROFOTO_0348_04042018.jpg
Леонид Салмин. Фото: © Александр Трофимов. 2018

Есть ли перспективы у творческих союзов, образованных в советское время, в современной ситуации?

Тут два аспекта. Во-первых, генезис этих союзов. Даже поздно образованные союзы, в частности, Союз дизайнеров России (который начинался как Союз дизайнеров СССР и существует с 1987 года), скроены по меркам первых сталинских творческих союзов тридцатых годов – Союза писателей и Союза художников. Задача ведь была очень простая: партийно-государственное управление всем этим творческим «сбродом», от которого можно ждать чего угодно и который именно поэтому необходимо «держать в узде». В качестве такой «узды» и были созданы эти союзы. Их природа, их конструкция не менялись. Хотя со времени их создания уже существенно поменялась формация общества, особенно после 91 года. Понятно, что всё, что осталось до сегодняшнего дня – и Союз дизайнеров России, и то, что тем или иным образом от него отпочковалось, конечно же несет на себе прямые следы Сталинской тоталитарной матрицы. Это первое.

А второе (что касается перспектив) – тут надо уточнить, о каких перспективах идёт речь. Идёт ли речь, опять же, о перспективах «удержания в узде»? Мы же видим, как нынче творческое сообщество остается в глазах тех, кто его держал в узде когда-то, и тех, кто находит необходимым держать его в узде сегодня, всё тем же непредсказуемым «сбродом» без внятной программы, с непонятной деятельностью и неясными целями. Да, наверное, это какой-то организационный, дисциплинарный механизм. Но в какой мере этот организационный механизм может решать вопросы профессионального развития, в том числе развития профессионального социума. Я полагаю, что нет, не может. И уже очень давно не может. И если думать о судьбе дизайнерской профессии, то, конечно, этот абсолютно архаичный и анахроничный тип Союза, сама эта философия профессионального сообщества перспективы не имеет. Это, впрочем, вовсе не означает, что нужно сейчас срочно всё позакрывать и делать что-то другое. Нужно все же думать, возможно ли (и если возможно, то как именно) эволюционным путем переходить к чему-то новому. Для этого, прежде чем кидаться что-то делать, нужно вообще понять, в какой ситуации (в смысле проблем и перспектив развития) оказался дизайн в нашей стране. Можно, разумеется, много говорить о том, как организованы зарубежные дизайнерские сообщества, имея в виду возможность заимствования позитивного опыта, но там всё-таки совершенно другой социальный контекст.

Вы считаете что у дизайнерского сообщества есть принципиальное отличие от других творческих специальностей? Или нет?

Дизайнеры люди, преимущественно, творческие. Они же, в общем, не слишком любят, чтобы им кто-то указывал, чтобы ими кто-то управлял. Они же сами творцы – не только дизайна, но и собственного счастья.

Композиторы тоже люди творческие…

Да, конечно. Но у композиторов есть почти эзотерический предмет их деятельности, и они не проектировщики. И у композиторов, и у художников есть такая ключевая основа их профессиональной идентичности как примат самовыражения. У дизайнера право на самовыражение, в общем, чрезвычайно ограничено. У дизайнера есть контекст заказа, контекст определённых социально-экономических параметров деятельности, в котором он строит свое продвижение. И сложность его положения именно в этом. Дизайн подвязан к бизнесу, подвязан к нуждам каких-то государственных и негосударственных структур, и при этом он работает с реальными социально-экономическими процессами.

И дизайнеру ведь не просто нужно всякий раз создавать новый продукт, нужно специально аккумулировать множество разных интеллектуальных ресурсов, как-то это всё мощно обосновывать – почему это нужно, кому и зачем. Поскольку это всегда непонятно – зачем на самом деле это нужно. Но, тем не менее, как-то это делается, какими-то усилиями дизайнеры проявляют смыслы своей деятельности. Недостаточно, но проявляют. А это ведь очень сложно в наших условиях. Вот есть, скажем, индустриальный дизайн, и с ним вроде бы, по большому счёту, всё должно быть понятно. И если бы у нас была нормальная промышленность, то смыслы его, вероятно, были бы очевидны. Но в существующей ситуации именно работа по генерированию и формулированию смыслов и ценностей деятельности – самое острое и главное, чем следует заниматься дизайнеру. Это я к вопросу о перспективах.

Вчера, когда мы начали это обсуждение, вы сказали что есть путь развития как бы внутри ситуации, на устоявшейся скорости, а есть путь который требует ускорения, я правильно поняла?

Да.

Что в данном случае есть ускорение? Какие действия необходимы?

На мой взгляд, во-первых, надо понимать цель и смысл ускорения. Если ускоряться, то зачем? Иначе просто не возникает никакого стимула ускоряться. То есть, если мы собрались сделать ускорение, мы должны понимать – ЗАЧЕМ? Это опять же непростой вопрос. Где нам надо оказаться в результате ускорения? Мы должны понять, обоснованно ли это ускорение или нет? Нам нужно понять, действительно ли мы опаздываем куда-то? Если да, то мы должны внятно сформулировать, куда мы опаздываем. И как только мы это сформулируем, как только ясно опишем этот искомый образ, мы получим моральное право выстраивать технику ускорения, отдавая себе и обществу отчет в вероятных последствиях выстраивания всей этой программы ускорения и избавления от всего того, что мешает ускоряться.

Куда мы опаздываем ?

Хороший вопрос. Ну, потому что это вопрос сугубо мировоззренческий. Понимаете, если бы я был буддистом, я бы уверенно сказал, что мы вообще никуда не опаздываем, что мы находимся в центре вселенной – ровно в той точке, в которой мы и должны находиться. Мы уже там. Возможно что мы в ней что-то неправильно делаем, в этой точке. Но мы в ней, и надо исправлять то, что мы делаем неправильно. Да, прямо находясь в этой точке. Ну, или как в конфуцианской науке об исправлении имен – надо называть вещи своими настоящими, правильными именами, нужно переназывать неправильно называемые вещи, нужно переописать ситуацию, вычистить ее. Потому что мы, в частности, пользуемся всякой анахронической, нафталинной терминологией: «Союз», «отчетно-выборное мероприятие», «перевыборы», «членство» и т.п. – вот это вот всё, вся эта некрофильская бюрократическая лексика, пронизанная духом партхозактива и прочей вонью, которую мы тащим из тридцатых годов прошлого века, и которая, соответственно, по сей день определяет те смысловые конструкции, что строятся в соответствии с этими именами, – всё это необходимо выдавить из себя тому, кто считает себя творческим профессионалом XXI века.

Сейчас, в связи с подготовкой отчетно-выборной Конференции, мы очень часто сталкиваемся, с одной стороны, с желанием не соблюдать никакие рамки и творчески самовыражаться и с абсолютной заформализованностью, которую требуют устав и отчетность, с дугой стороны. Возникает диссонанс… В результате люди не хотят в это входить и воспринимают это для себя как оскорбление или просто теряют интерес и отстраняются.

Ну, это же естественно. Тут конфликт не с творческой природой дизайна, а со смыслом всякого устава. Что такое устав Союза дизайнеров? Это проекция действующего закона. Устав Союза выстроен так, как требует законодательство, касающееся общественных организаций.

Да, для реальности дизайнерского творческого сообщества это ощутимое противоречие. Но это объективное противоречие. Другое дело, почему на этой почве возникает конфликт? Почему именно люди не хотят существовать в какой-то дисциплинарной сетке? Понятно, потому, что они творческие личности. Потому что они привыкли к какой-то творческой стихии, к свободе… Ну, а, собственно, что – дисциплинарная сетка она разве непременно требует что-то сделать с самой этой творческой стихией? Или как-то определяет необходимость разрезать ее на куски?

Нет.

Тогда неясен смысл озабоченности. Мне понятно ощущение противоречия, но я не вижу тут проблемы. Вся эта ситуация с творческим союзом, с его судьбой и перспективами есть предмет трезвого методологического взгляда и необходимости ответа на вопрос – «А в чём проблема?». А проблема, в методологическом понимании, имеет место тогда, когда в данной ситуации сложилось действительно острейшее, смысловое, сущностное противоречие между одним планом явления и другим, когда это противоречие действительно в данной ситуации неразрешимо. И это означает необходимость реформы, слома ситуации. Есть ли такое в сегодняшнем Союзе?

Сейчас противоречие в том что люди вошли в эту схему каким-то образом, а в общем они ничего не получают от Союза. Он им абсолютно не нужен, они не знают, как его использовать, как извлечь выгоду от своего пребывания здесь, но по инерции как-то существуют.

Ну, для меня это звучит как этакая сказка про белого бычка. Дело в том, что я всё это уже в свое время проходил на себе. Иначе несколько, но проходил. Я же с 92-го по 98 год был председателем Екатеринбургской организации Союза дизайнеров России. Время было голодное на профессиональные задачи и лихое на деньги, что объясняет многое в тогдашних отношениях Союза и его членов. Но даже тогда, в тумане 90-х, уже было понятно: единственное ценное, что есть в этом творческом объединении, это возможность некой творческой коммуникации внутри профессии, это сами люди, которые объединяются для разговора о том, что волнует их в их профессии. Это объединение нужно именно затем, чтобы периодически разговаривать между собой по поводу тех или иных проблем развития, по поводу смутной и все никак не проясняющейся судьбы дизайна в России. А вот вся та псевдо-профсоюзная функция, которую пытался брать на себя Союз дизайнеров, комически копируя в своей структуре пирамидально-бюрократические черты государственно-управленческой иерархии и периодически издавая, например, какие-нибудь там методические рекомендации по расценкам на работы дизайнеров – вся эта мифотворческая (и смехотворная в условиях рынка) функция исторически доказала свою бессмысленность, свою абсолютно фейковую сущность.

Союз дизайнеров нужен для того чтобы разговаривать о дизайне?

Конечно! Это первое и, возможно, единственное, для чего он, на мой взгляд, на самом деле нужен.

Есть ли перспективы в современной ситуации?

Задача творческого сообщества – простраивание коммуникации между процессом развития личности внутри профессии и тем, что происходит снаружи, в социуме. Потому что, по большому счету, задача дизайнера – сделать дизайнерами других. То есть счастьем своего умения создавать образы и формировать среду он, дизайнер, если размышлять в логике его миссии, должен поделиться с тем, для кого он это делает. Потому что если дизайнер продолжает хранить монополию на умение оформлять пространство жизни, то, собственно говоря, тогда его профессия обречена, тогда у неё есть совершенно обозримая продолжительность жизни. Это же не архитектура, которая живет иными по историческому масштабу временными циклами. Даже архитектура, впрочем, умирает в прежнем ее понимании. Архитекторов-то уже в том смысле, в котором они были еще в XIX веке, почти нет. Есть архитектурный дизайн…

На какие цели нужно привлекать ресурсы?

На цели творческого саморазвития. Создание условий для развития личности есть самое необходимое для формирования ответственного профессионального творческого сообщества.

Возвращаясь к вопросу о перспективах творческих союзов…

Да… Ну, очевидно, что, с точки зрения ценности и собственно природы профессии, нужны реформы. Серьезные реформы. То есть, если заботиться, в первую очередь, не просто о том, чтобы дизайн результативно служил тому-сему, доказывая свое «народохозяйственное значение» и право быть, а чтобы он сам себе хотя бы раз послужил, собственным целям и смыслам, – вот с этой точки зрения ему конечно нужны совершенно другие формы организации профессионального сообщества.

Какие?

Тут нет готовых решений. Одно лишь ясно – их надо заново конструировать, эти формы.

Каков механизм их поиска?

Прежде всего, это коммуникация. Удивительно, что именно этого не происходит. Хотя, я думаю, не происходит этого именно в силу инерции совершенно анахроничных, отсталых представлений о творческой коммуникации. Понимаете, творческие союзы людей, которые отвечают за современность, не могут строить содержательные коммуникации, касающиеся судеб профессии, в жанре серии выступлений на партсобрании. Дизайнер, как бы по умолчанию, отвечает за современность, но при этом сколько уже десятилетий его «стояние на страже современности» почему-то происходит в замшелых коммуникационных средах, которые к тому никак не приспособлены. На дворе все же XXI век, хоть нам и сложно в это поверить. И молодёжь, те, кому сегодня 20–30, – они давным-давно все эти вопросы (и дизайна, и профессионального взаимодействия, и информационного обмена) решают другим образом, они собираются в сети, на интернет-площадках, в соцсетях и мессенджерах, у них нет вот этих границ – кто где сидит, к какой территории привязан. А в действующей модели Союза – тут же ещё по сей день имеет значение локация. Это Санкт-петербургский Союз дизайнеров… А если человек не из Санкт-петербургского Союза дизайнеров? Он что, не может участвовать в дискуссии о судьбе дизайна? Дизайн, он же исходно, по природе своей, так сказать, не локален. При этом у него, безусловно есть и это – географическое, национальное, этническое, территориальное измерение, да… Но фундаментально это все же мета-деятельность, над-локальная, экстерриториальная, глобальная, если угодно.
>
Если вспоминать мировую историю творческих объединений и вести речь об этом доглобалистском опыте, то надо уточнять, про какую именно историю мы говорим. Есть истории разных объединений разного времени. Объединений, которые мы, впрочем, даже не называем дизайнерскими, скорее, художественными, мастеровыми, ремесленными. Это ценный опыт, но он тоже требует переосмысления и актуализации.

На базе творческих проектов?

В истории была масса творческих объединений. Вот, хотя бы хрестоматийно известное у нас объединение художников-передвижников.

Можно ли сравнивать нас?

С передвижниками?.. Мне кажется, можно. Ведь у них было свое понимание смысла, зачем нужно объединяться, куда идти вместе, и у них было осознанное понимание своей творческой ответственности. Не только же денег они желали зарабатывать. Они же формулировали для себя своё, так сказать, общественное предназначение, свою социальную задачу, свою миссию в художественной культуре. Это ровно то, что дизайн тоже (хотя бы формально) пытается время от времени делать в рамках тех или иных проектных и жизнестроительных заявлений. И вроде бы как периодически через свои институции выдает тоже какие-то документы относительно своего предназначения. Но, увы, редко по-настоящему глубоко рефлексирует собственное развитие. Потому что для такой рефлексии необходима иная коммуникационная среда.

Наш разговор продолжается на следующий день, уже после второго мероприятия на «Мойке-8». Его можно описать, как лекция в круге. Леонид делился своими мыслями, а остальные участники - своими, слушателями их можно назвать только отчасти, поскольку все делились своими впечатлениями от услышанного. В роли модератора процесса выступил Глеб Богатский, специалист по проведению мероприятий по методике интегрального образования. И мой вопрос следующий: Насколько в жизни организации такие мероприятия, как то, что прошло сейчас, нужны и насколько они эффективны в решении задач?

Я думаю, что они, по меньшей мере, эффективны для тех, кто в этом участвует. Вот я могу только повторить, что уже сказал: подобные «говорения», которые возникают в Круге, они должны выплескиваться за этот Круг. Поэтому необходимо транслировать это шире, за пределы оффлайн-сессии, на уровне какого-то, может быть, дистанционного онлайн общения и сетевого резонанса. Сложно сказать, позволяет ли это решить конкретные задачи, как мы привыкли их понимать. Но ведь смысл в том, что в условиях современного мира – информационного и открытого – совершенно другие конфигурации возможностей привлечения ресурсов возникают. И нынче уже неважно, происходит это в этих стенах или не в этих стенах. Сегодня это всегда часть большего, происходящего за привычно обозримыми пределами. Более того, уже не важно, например, это только этому городу принадлежит или это принадлежит стране. А может быть, не стране. А может быть, миру. Поэтому, возвращаясь от осознания сказанного к вопросу о том, каким должно быть общественное профессиональное объединение, продолжу: оно должно строиться вообще только на понимании того, какие ресурсы нужны этому объединению, а вовсе не на том, в каких конкретных стенах оно находится, в каком городе или даже в какой стране.

Ну, то есть важно, чтобы уже даже в этом крошечном массиве из четырёх-пяти человек происходило некое волновое колебание. Мы начинаем один за другим бросать на гладь предмета камешки наших мыслей, сомнений и размышлений, и от каждого начинают расходиться круги. Круги расширяются, умножаются, пересекаются. И в возникающей интерференции наши идеи и мысли умножаются, вступают в резонанс, либо гасят друг друга. Но в целом идет продуктивный процесс коллективного мыслетворчества. И возникают какие-то предметные территории на пересечении специализаций и интересов. И это, безусловно, самое главное. Потому что только при этом условии может возникнуть необходимый мета-дискурс дизайна. И тогда не важно – ты можешь заниматься промдизайном или средой, графикой или дизайном костюма, но у тебя есть сквозное видение и понимание задач дизайна. Ты готов к диверсификации деятельности, и это залог успешного развития и пребывания в профессии. Ведь что есть на сегодняшний день? Узкие направления в дизайне – это такие моно-предметные лавочки, торгующие тем, что они научились, что более-менее успешно умеют делать. Но случись завтра что-то эпохальное, и эти их отлаженные продукты мгновенно вылетают за границы востребования. Это как сейчас, например, произошло в ювелирном деле. На важнейшем цивилизационном переломе, который умудрился не заметить ювелирный рынок, возник удивительный парадокс: мастера живы, а заводы мертвы.

Людям трудно решиться на совместные проекты, но если брошено хотя бы два камня, то круги, они пересекутся обязательно.

Да. И, мне кажется, тут еще важный момент: нужно, чтобы такое резонансное взаимодействие в Круге и за его пределами было эмоциональным событием. Именно эмоциональным со-бытием, совместным бытием в размышлении. Потому что понятно, да, люди разные, но что-то их заставляет сесть в кружок и начать разговаривать. У каждого есть своя профессиональная епархия, своя головная боль, свой опыт и свои стереотипы. Тем не менее, они разговаривают не только потому, что кем-то предложен предмет разговора. В этом есть ещё ценность просто разговора на равных. Не с целью всенепременно, тут же, не выходя за круг, определить стратегически важные задачи дизайна, а исходя вообще из ценности простой человеческой коммуникации. И когда это начинает совпадать с необходимостью коммуникации профессиональной, мы понимаем – это уже не просто люди разговаривают, а это разговаривают профессионалы с разным опытом, понимая различия собственного опыта, различия ракурсов смыслообразования. И вот тогда возникают условия для таких коммуникаций, какие, собственно и придают смысл не только кружку из пяти человек, но и куда более крупному профессионально-творческому сообществу.

Что вы пожелаете нашему Союзу, и хотите ли вы к нам?

Я, на самом деле, наверное, с радостью действительно вступил бы к вам. Но, руководствуясь здоровым прагматизмом и еще более здоровым эгоизмом, я хочу на берегу понимать смысл этого действия. Если с точки зрения прагматики, то, конечно, да, тут есть какие-то плюсы. Тем более, когда тебе регулярно напоминают: мол, зачем ты из прежнего Союза дизайнеров выпал?... а вот хорошо бы, чтобы ты как профессор Кафедры графического дизайна где-то там числился членом чего-нибудь… С этой точки зрения можно и вступить, галочку поставить. Но есть и собственно содержательная сторона вопроса. Если ты таки вступаешь, то как-то хочется, чтобы это было для тебя наполнено смыслом, чтобы что-то реально происходило. А, соответственно, тогда ты начинаешь пристрастно оценивать состояние этой среды или этой конструкции или институции, куда тебе предлагают войти. Поэтому для меня этот вопрос – он такой, может быть, не очень понятный. Потому что я пока не знаю реальной ситуации, знаю что-то лишь по вашим рассказам. Я знаю в самых общих чертах, какие тут проблемы. Но я не знаю их изнутри…

Мало кто кидает камушки...

Ну, может быть, с точки зрения более продуктивного кидания камушков я бы к вам и пришел, чтобы что-то происходило. Но мне кажется, тут важно, что люди реагируют не на какие-то институциональные движения, не на формальный рост числа членов сообщества. Они, пусть зачастую и неосознанно, все же как-то реагируют на ощущение живости, актуальности коммуникации. Либо, напротив, чувствуют мертвечинность среды.

Важно, что это имеет место в сегодняшнем, современном мире, где огромное количество информационных процессов, всякого смыслового и содержательного интерактива происходит вообще не в кабинетах, не на каких-то там специально выделенных площадках, а повседневно – и в интернете, и оффлайн, на неисчислимом множестве неформальных площадок. Поэтому, если показать, что вот эта конструкция, это пространство, в котором кидаются камушки и возникают какие-то волны, - что они открыты, что возникающие волны могут уходить ещё куда-то и захватывать интерес многих людей, которые, может быть, вообще никакого отношения не имеют к Союзу, то это будет жизнеспособно. И этот отраженный свет, он тоже очень важен для внутреннего самосознания, для тех, кто тут, внутри. Вот из этого, мне кажется, может вырисовываться образ того, что и как надо делать.

Я понимаю, что есть какие-то конкретные ограничения. Какие-то законодательные, документальные, на которые неизбежно ориентировано существование творческого Союза как общественной организации. Есть закон об общественных организациях и порядок его применения… Но, на самом деле, есть много разных практик общественной профессионально-творческой жизни. В том числе и таких, которые не вмещаются в границы сегодняшних законодательных предписаний. Это естественно – закон лишь оформляет и фиксирует опыт жизни, которая все равно всегда впереди. Ведь если, например, дизайнерская молодежь общается сегодня между собой, то она практически не создает никаких вязких институций, препятствующих динамике этого общения. Молодые люди общаются очень интенсивно, рационально, но и эмоционально. И продуктивность этого общения налицо. И налицо эффективнейшая логистика коммуникации. Молодые участвуют в конкурсах, они все время куда-то рвутся, дискутируют, пробуют. И какой-то трафик всё время идёт – и информационный и творческий и кадровый. И вот попробуйте таких затащить на заседание партхозактива… Ну, так вот, у них – быстрых и адаптивных, как тараканы, и надо учиться, у тех, которые сегодня строгают свои бакалаврские дипломы или находят способы не скучать в магистратурах.

И даже когда люди вот так сидят кружком, подобно студентам самых первых европейских университетов, то дух сотворчества и познания и впрямь генерируется. Это, в конце концов, генерируется и четырьмя сотнями членов творческого сообщества, но начинается все с малого количества из них. Тех, что бросают камешки и производят круги на воде. И прекрасно, если таких кругов будет достаточно много…

Беседовала Александра Траубе.