Феномен игры

Феномен игры присутствует в разнообразных сферах жизнедеятельности человека с древних времен. Игровые элементы встречаются в сфере труда, политики, общения полов и во всех областях культуры. Игра является и одним из ключевых понятий современного ювелирного творчества. Она может быть вызывающей и шокирующей, а современные авторы «играют» не только с материалами и формой, но и с идеями и смыслами художников прошлых веков, а иногда прибегают к откровенно эпатажным средствам выразительности.

Использование украшений с целью воздействия на эмоции зрителей и человека эти украшения носящего встречалось еще в первобытных обществах. Наряду с музыкой и танцамиони могли вызывать чувства уважения или страха. Они обращались к воспринимающим их людям с невербальным и более чувственно понятным сообщением. Внимание к игровому началу, не только в сфере ювелирного искусства, но и других сферах культурной, светской и политической жизни, было чрезвычайно важно для общества XVII и XVIII веков. Эта эпоха по праву ассоциируется у нас с карнавалами, балами, пышными театральными представлениями, где главную роль играли маски, переодевания и перевоплощения. Стремление к забавам и веселью проявляется и в создании украшений – прически украшали целыми каравеллами, а разнообразные портбукеты и подвески по сей день восхищают не только искусной ювелирной работой, но также и внедрением в них остроумных механизмов, секретов или просто очаровательных двигающихся и подрагивающих «живых» элементов. Также для этого времени характерна любовь к курьезным и необычным вещам, их коллекционирование, всеобщая любознательность к новым знаниям и открытиям. Популярностью пользуются ларцы, музыкальные икарманные часы, музыкальные шкатулки с миниатюрной мебелью и фигурками, создание которых требовало высокого ювелирного и технического мастерства. Одним из самых ярких примеров создания целого миниатюрного мира являются работы немецкого мастера Мельхиора Динглингера.


Иоганн Мельхиор Динглингер. Композиция «Дворцовый приём в Дели в день рождения Великого Могола Аурангзеба», 1701 – 1708. Фотоисточник

Предметы, которые показаны на этой выставке, мы тоже воспринимаем как ювелирные забавы. В них тоже скрыты всевозможные остроумные фокусы и секреты, шутливые и колкие смыслы, вложенные авторами в украшения. Наиболее приближены именно по смысловой нагрузке к постмодернистскому взгляду на ювелирное искусство серьги в виде гильотин (1794 г.), хранящиеся в городском музее истории Карнавале в Париже. Абсурдность и игровая составляющая в ювелирном изделии хорошо нам известны по рассказу Н.С. Лескова, где описывается создание мастером миниатюрной стальной блохи с подковами и невидимыми невооруженному взгляду гвоздиками. Литературный образ подкованной блохи демонстрирует иронию, заложенную в противопоставлении идеи создания такого забавного объекта и тончайшего, почти сверхчеловеческого мастерства. В наше время ироничный подход к работе вымышленного мастера с успехом подхватывают современные мастера. В своих работах они представляют нам веселые забавные истории, в основе которых лежит высокое ювелирное мастерство.

Интересное явление с точки зрения проникновения игрового начала в ювелирное искусство конца XIX и начала XX века – это известные изделия фирмы Фаберже. Интеллектуальная игра в его изделиях заложена в призыве к интерактивности. Во-первых, скрытые от посторонних глаз секреты в его изделиях можно рассматривать как шедевры ювелирных работ с механизмами и сюрпризами, что особенно ярко проявилось в серии пасхальных подарков для императорской семьи. И, во-вторых, элемент игры здесь проявляется в создании особого состояния или поля воспоминания и ностальгии, которое скрыто для окружающих в этом спрятанном «секрете» и он имеет смысл непосредственно для обладателя изделия.

В XX веке общее устремление художников определяется их заинтересованностью создать свободное пространство от реальности для человека посредством своих работ. Своеобразный свободный мир, в котором игра творится совместно и добровольно автором и человеком-носителем. Игровое поле необходимо для выявления и выхода разных эмоций, которые могут быть негативно интерпретированы в обыденной жизни. Именно в игровом пространстве, если пользоваться терминологией применяемой в психоанализе, «внутренний ребенок» может полностью раскрепоститься и раскрыться. Свобода и естественность в творчестве напрямую связана с нашим непосредственным и «детским» восприятием жизни. Каждому из нас необходимо его оберегать и лелеять, поскольку именно наше детское восприятие мира помогает нам свободно заниматься творчеством и раскрыть нашу истинную индивидуальность. Также наш «внутренний ребенок» спонтанно реализовывает наши самые безрассудные желания, причем, чем меньше они соотнесены с обыденной реальностью, тем больше счастья и удовольствия приносят. Польза и необходимость игры связаны с тем, что развивают в человеке остроумие и любознательность. Также игра – это способ общения с миром, истолкования жизни и познания себя в этом мире. В человеке заложена иррациональная потребность создавать и наслаждаться видимостью, превосходящей по своим качествам действительность.Несмотря на свойственное игре импровизационное начало, действия человека в поле игры всегда упорядочены и регламентированы. Интересно, что для восприятия ювелирного изделия, как и для восприятия игры, свойственен взгляд на рассматриваемое явление как бы с трех сторон – есть автор или ведущий, который закладывает идею, смысл и траекторию движения, есть человек играющий, который принимает условия игры и вступает в нее, надевает украшение и становится соавтором в предложенной ему игре, и, наконец, есть, мы, зрители, которые наблюдают за развитием этого процесса и интерпретируют смыслы и идеи уже подвергшиеся трансформации у автора и носителя.

В XX веке получили развитие принципы и художественный язык авторского ювелирного искусства. Для множества художников прошлого столетия одной из главных задач их творчества стало расширение нашего сознания. Для них было важно через свои творения послать сообщение, отличное от того, что несет мир драгоценностей, сообщая о статусе и благосостоянии, а скорее то, которое обычно посылает нам искусство. Ювелиры совершают эксперименты с материалами, с формой, конструкцией, появляются интересные изделия-трансформеры, а также работы с кинетическими элементами.

Во второй половине XX века взаимодействие украшения и тела переходит с тактильного-визуального уровня к концептуальному, вводя игровой элемент. Но в 1970-е игровая составляющая еще не наполнилась такими социальными и философскими подтекстами, которые произойдут в 1980-е годы. Для 1970-х свойственна игра с кинетическими работами, это своеобразные фокусы. Художники распространяют через свои работы идею того, что ювелирное искусство не должно быть слишком серьезным. Основное сообщение, которое они передают, заключается в том, что человек надевающий украшения является соавтором, вместе с художником. Автор предлагает идею, а носитель ее развивает дальше. А потом уже дважды интерпретируемое событие в виде изделия становится предметом зрительского восприятия. Ярким примером таких украшений-игрушек, игрушек-фокусов являются работы Фридриха Беккера.


Фридрих Беккер. Кинетическое кольцо. Фотоисточник

Он одним из первых обращается к кинетическим украшениям, предлагает взаимозаменяемость деталей. Одна из концептуальных составляющих этих изделий в том, что вращение и колебание деталей украшений замыкает внимание человека на себе и на теле, защищая его от внешнего влияния. В 1980-х уже распространяются элементы интеллектуальной игры, выражение шутки и иронии. Со второй половины десятилетия можно встретить использование разных шипов и колючек, украшения увеличиваются в размерах, становятся более театральными, выступают уже как часть одежды. Так о себе заявляет желание завоевать пространство, зоны вокруг себя. Один из мощных провокаторов этого времени немецкий художник Отто Кюнсли.


Отто Кюнсли. Браслет «Золото ослепляет тебя», 1980. Фотоисточник

Его работы оказали сильное влияние на его современников и на развитие провокационного направления в ювелирном искусстве. Они выступают в качестве своеобразных украшений с «приколами», с ироничными реакциями на современную ему реальность. Другим важным ювелиром, который стоял у истоков тех форм украшений, которые создают современные мастера, был Манфред Бишофф.


Манфред Бишофф. «Либидо»2012, брошь, золото, коралл, Частная коллекция США, Фото © Federico Cavicchioli. Фотоисточник


Манфред Бишофф «Amore» 1983, брошь, немецкое серебро, лак, пластик, краска. Schmuckmuseum Pforzheim, Германия. Фото: © Otto Künzli. Фотоисточник


Манфред Бишофф. «Enthemmung I (dionysisch)» 1987, брошь, золото, серебро, коралл, оливковое дерево, жемчуг, фарфор. Фото: © Otto Künzli. Фотоисточник

В свои изящные и остроумные работы он искусно вплетал слова, фигурки животных и миниатюрные формы, словно сошедшие с полотен сюрреалистов. В 1990-е украшения становятся агрессивнее, крупнее, более вызывающими, словно реакция на сложные времена. Игра, желание экстрима и острых ощущений у общества в целом находят свой выход в работах ювелиров. Встречаются украшения из спичек или украшения, сделанные из пасты, которую можно при желании сварить и удивить своих друзей на вечеринке, или украшения, которые представляют собой отпечатки на коже. Развивая находки прошлых десятилетий, художники ищут новые интеллектуальные взаимоотношения между человеком и ювелирными изделиями, пытаются через свое искусство понять место человека в мире, а не просто отобразить.

В конце XX и начале XXI веков художественные задачи ювелиров подчинены идее исследования взаимодействия пространственной системы «человек-украшение». Традиционные формы украшений изменяются в соответствии с взаимодействием с человеком, его движениями. Это привело к возобновлению участия украшения в сфере перформанса. Решаются задачи по созданию связи между украшением и телом, где украшения имеют с человеком непосредственный физический контакт. В эти годы происходит переосмысление зон тела, ювелиры создают объекты для таких частей тела, которые прежде художники обходили стороной.  Гротескные объекты Яниса Куннелиса и работы Бруно Мартинацци на формообразующем уровне показывают связь с телом человека и транслируют сложные и острые смыслы.


Бруно Мартинацци. Браслет-манжета «Goldfinger», Золото 20 карат и белое золото 18 карат. 1969 год. Музей изящных искусств, Бостон, Собрание Фараго.

Последние несколько лет российские художники с интересом исследуют и развивают идеисистемы «человек-украшение» в своем творчестве. Это взаимодействие создает некое подобие игрового поля, а действия, которые происходят в его пределах, направлены на размышления, личные переживания и субъективную реальность каждого отдельного человека. Порождаемые игрой миры бесконечны и помогают человеку раскрыть многогранность своей души, каждый раз по-новому, согласно постоянной трансформации смыслов и отношений внутри каждой новой ситуации. Ювелирные украшения позволяют человеку примерить на себя новую маску, а другим людям воспринять этого человека через новые фильтры, открыть для себя этого человека с другой стороны. Интересно, что, как и в игре, человек исполняет свою роль не полностью, отдавая себе отчет в своем реальном «я», он как бы расслаивает себя на реальное «я» и игрока. Творения ювелиров позволяют человеку насладиться мастерством, красотой и концептуальной глубиной, работы дают возможность стать кем-то другим. Работы современных мастеров поражают не только искусностью и мастерством исполнения, в основе которого лежит опыт и открытия мастеров прошлых столетий, но также позволяют зрителям найти дорогу к своему «внутреннему ребенку», требующему забав, шалостей и веселья.

Бабошина Татьяна Валерьевна,
научный сотрудник отдела западноевропейского прикладного искусства Государственного Эрмитажа,
хранитель коллекции современного ювелирного искусства Государственного Эрмитажа.