Пространство букв

18.08.2020

Просвещая, развлекать. Развлекая, просвещать. Давнишний, но всегда работающий принцип погружения в игру сегодня воплощён в изящном проекте «Тридцать Три Знака». Блестяще реализованная идея включает в себя инсталляцию-лабиринт у западного фасада Манежа и распределённые по городу отдельные – «убежавшие» – авторские высказывания в виде арт-объектов.

Экспозиция у западной стены Манежа.

Под водительством Центрального выставочного зала «Манеж», при участии Фонда поддержки инноваций и молодежных инициатив Санкт-Петербурга, в партнерстве с творческой мастерской «ARKI», Школой дизайна НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург), при кураторстве Мити Харшака – дизайнера, преподавателя, учредителя и главного редактора журнала «Проектор» – здесь, в проекте архитектора Андрея Пунина, в цельную и увлекательную историю развития отечественной письменности соединились усилия разных авторов, знающих толк в «буквах». В то, что нами давно воспринимается как само собой разумеющееся. Но разложенная последовательным, по-шаговым рассказом-гирляндой история русской азбуки и письменности предстаёт необыкновенно захватывающим аттракционом. Это помимо обзорной селфи-площадки, которая венчает конструкцию закрученной ракушки, в которой не сразу распознаешь строчную литеру «а». Дополненная реальность с видео-типографикой авторства Виктора Пушкарёва считывается тут же по QR-кодам и рассказывает о каждой из 33-х букв русского алфавита.

Буква «Х», Митя Харшак.

Вот как об этом говорит один из ключевых участников проекта, Юрий Гордон (московский график, книжный и арт-дизайнер, иллюстратор и шрифтовик, один из организаторов дизайн-студии Letterhead): «Во-первых: почему лабиринт? Название было придумано Андреем Пуниным и Митей Харшаком. Пути кириллицы представлялись им загадочными и запутанными. На самом деле, по сравнению с той же латиницей, судьба кириллицы проста и понятна, но не отказываться же от такой чудесной идеи: лабиринт! В нашем лабиринте всего три маршрута. Первый маршрут – глаголический. Это даже не маршрут, а так – загогулина. И быть бы этому письму забытым, если б не выдающийся дипломатический ход Мефодия. Он взял свеженаписанные книги, прихватил брата-философа, и отправился в Рим, к папе. А папа возьми да благослови новые письмена. Так глаголица и славянский язык добавились к священной христианской триаде: еврейскому, греческому и латыни. Второй маршрут лабиринта – самый длинный и самый знакомый. Кто не знает Петра Великого и его гражданскую азбуку? Стоп. Азбуку (алфавит) или шрифт? Вот об этом и поговорим на Петровском маршруте. Третий маршрут – как раз то, что превращает прогулку в разгадывание загадки. Он посвящён рукописной части нашей системы письма. Скоропись! Именно она, а вовсе не устав с полууставом – истинно славянское изобретение. Ни варяги, ни греки таких чудес пером не выписывали».

Буква «Ы», Андрей Пунин.

Когда-то письменность была одним из тех мощных инструментов, которые удалили нас от животных во всех смыслах и прежде всего в ментальном плане. Она не только стала фактором выделения человека в особую, уникальную общность, но создала само время. Время в его человеческом измерении: появились «было», «стало» и «будет». А утилитарность знаков постепенно потребовала избыточного внимания – их эстетического преобразования. Появилась культура письма, дополненная, обогащённая и развитая новыми ценностями. Форма разговора об этом здесь, у Манежа, выбрана изящная, остроумная, точная и вовсе не назидательная. Энциклопедическое разнообразие тут не лишено юмора. Например, одним из развлекательных трюков стал логотип «Кока-Колы», представленный в двух вариантах неожиданного начертания: глаголицей XI века и современным глаголическим шрифтом. Это забавно и поучительно: будто заглядываешь сквозь «магический кристалл» в иную реальность. При этом такие графические перевёртыши не являются сугубо игрой. Ведь на протяжении существования славянской цивилизации (и более узко – русской культуры) взаимовлияния иных языков насытили нашу письменность богатейшей мозаичностью. Сейчас практически невозможно, да, может быть, и не нужно вычленять все этнографические истоки языка: очень многие слова нашего обиходного, литературного или профессионального общения так или иначе пришли извне, укоренившись так, будто были здесь всегда. Потому-то и выглядят забавными исчисления, сколько, де, слов содержится в языке? 150 тысяч слов русскоязычного словаря – это ведь и невообразимое количество заимствований со всех сторон (но будем ли мы завидовать корейцам, которым недостаточно и... миллиона слов?). 33 буквы русского алфавита в своём разнообразии не могут угнаться за, скажем, 60-ю знаками тайского или тысячью знаками иероглифического египетского письма. Но им это и не нужно. Этого конструкторского набора достаточно для того, чтобы создавать необыкновенное – сложное и насыщеннное – многообразие речи.

Экспозиция у западной стены Манежа.

Однако при прохождении этого артистичного лабиринта (под визг ошалевших от радости карапузов) невольно думаешь о том, в какую природу новых отношений уходит всё это богатство. Ведь понятно, что сейчас, в современной скоротечности, унификация общения создала и мгновенно превратила в устоявшиеся шаблоны такие урезанные, «половинчатые», упрощённые формы как смс-ки, емэйлы (хорошо выглядит слово в кириллической транскрипции, не правда ли?) и прочие мессенджеризмы. Я-то, например, с отчаянным занудством проставляю букву «ё» всюду, где ей и положено звучать. Ну, не устраивают меня все эти «елочки» и «придется». Жаль терять эти две точки, которые щепотью приправы меняют видимый звук. Вот и возникает вопрос, так ли всё неизменно? Чувствуем ли мы то самое главное свойство «живого языка» – его текучесть? И пусть эти мысли банальны, возможно, здесь, в этом дайджест-лабиринте, для кого-то они становятся внезапным откровением. И тогда красота своего языка предстаёт в каком-то новом свете. В самом деле, так ли часто мы задумываемся о потерях, которые нас настигли? О том, что «мелкая моторика» школьного письма – это прямое воздействие на когнитивные способности растущего человека. О том, что перьевая ручка (или кисть) создавали трудности, в преодолении которых возникала эстетика связности, а шариковая ручка подарила стремительное удобство, но украла что-то невидимо-ценное. Что каллиграфия и тонкая типографика – это не надуманное развлечение для тех, кому некуда спешить, или маниальных профессионалов, а именно воспитание внимания, воли, синтетического воспрития дела во всей его сложности и красоте. Что потеря вкуса к жизни – да, и в «мелочах» буковок тоже – лишает нас огромных пластов откровений.

Буква «Юс большой», Боремир Бахарев.

Несколько радикальных реформ – скажем, петровская, пушкинская, социалистическая, а затем и компьютерная – изменили и нашу речь и нашу письменность. Как и наши представления о прекрасном. Если шаблонным Александром Сергеевичем исчерпывается «наше всё» – при, разумеется, заслужено почитаемом богатстве его великолепного наследия, – то на поверку это оказывается скудным, островным и ограниченным. Камлания по поводу «сохранения культуры» говорят о чём угодно (и, как правило, справедливо), но не о таких «пустяках», как начертание текста. Зачастую это является отражением потерь более существенных, чем просто грамота. В основе своей красота печатного текста и письма имеет нечто большее, чем приятность глазу (грамматическая чистота и глубина мысли – это не все упрощения). Конечно, культура букв – это для гурманов. Но так иногда хочется, чтобы эти витамины и микроэлементы входили в ежедневный рацион бОльшего числа людей, изъясняющихся на русском языке. Проект «Тридцать Три Знака» берёт на себя эту весёлую провокативную роль: возбудить любопытство, открыть глаза, подтолкнуть к тому, чтобы начать любить заново.

Буква «Ё». Андрей Люблинский.

Погуляйте по городу. Устройте себе развлекательно-познавательный квест. Карта с местоположением 15 скульптурных букв, расставленных по городу разными участниками проекта.

Художники-участники проекта: Боремир Бахарев, Пётр Белый, Андрей Воронов, Юрий Гордон, Марина Колдобская, Покрас Лампас, Андрей Люблинский, Андрей Пунин, Виталий Пушницкий, Никита Сазонов, Екатерина Филипенко, Александр Флоренский, Митя Харшак, Александр Шишкин-Хокусай, Юрий Штапаков.

© Текст: Владимир Корольков. 2020
© Фото: Александра Траубе. 2020