Анатолий Кузнецов. Разговор с дизайнером


Сергей Дужников продолжает цикл интервью с дизайнерами, стоявшими у истоков создания Санкт-Петербургского Союза дизайнеров.

Анатолий, добрый день!

Анатолий Кузнецов

Привет.

Почему ты стал дизайнером, какую роль в этом сыграли детство и юность? Кстати, ты ведь, кажется, родился в Ленинграде?

А вот и нет, родился я в Германии в 1946 году...

Удивил! Учитывая время предположу, что твоя мама находилась там не в туристической поездке…

Само собой. В 1945 году вышел Указ, разрешающий жёнам советских офицеров выезжать к мужьям за границу, поэтому мама в декабре 45-го и приехала в Берлин, где отец служил в звании майора. Отец был уникальным человеком. Начинал воевать на Волховском фронте, прошёл через Ленинградский и дошагал до столицы Германии. Вся грудь в орденах и медалях. О войне говорил мало, но одна его история запомнилась мне особенно хорошо. Наверное он считал её весёлой, потому и рассказывал. На Волховском фронте они держали позиции в лесу, изрытом окопами. Долго держали, три года – тут наши, там немцы. Жили в землянках. Зима с 1941-го на 42-й год была очень холодной, потому по вечерам разжигали посреди землянки костер, отогревая промёрзшую землю, потом накидывали еловый лапник и заваливались спать под шинельки. И вот как-то поутру он проснулся – а ни головы, ни рук не поднять. Вмёрз. Его оттуда выдолбили, но до конца жизни, до 96-ти лет, он зимой носил тёплые варежки, руки грел.

kuznetsov_4.jpg
С отцом и мамой в послевоенном Берлине. Справа: с мамой на фоне колонн Рейхстага.
А насчет того, где в моём детстве искать корни будущей профессии… Сложно сказать... К примеру из школьных лет – а за годы жизни в Германии я сменил шесть школ, так как отца переводили с места на место – мне хорошо запомнился… запах. В восьмом классе я учился в Вюнсдорфе, где размещался штаб ГСВГ (группа Советских войск в Германии). Отбор учителей там был жёсткий и уровень обучения очень высокий. Преподавался даже рисунок, который вёл выпускник ленинградской Академии художеств. Помещение для занятий находилось в подвале, отопление шло снизу – поэтому там всегда было жарко. И вот у меня в памяти сохранился этот запах хранящихся там перегретых красок, гуаши… Мелочь, казалось бы… Впрочем, от тех занятий осталась и тяга к творчеству, а уж если в подсознание что-то засело, от этого вряд ли убежишь.

Хотя к дизайну пришёл не сразу. Сначала, после 8 класса, поступил в Ленинградский Политехникум, затем 3 года служил в армии и после демобилизации поступил в ЛЭТИ, где отучился три курса – и ушёл… точные науки достали... Это стало развилкой судьбы, так как вскоре получилось устроиться на работу в сектор технической эстетики НИИЭТУ (НИИ электротехнических устройств), где работали великолепные люди, в том числе Павел Алексеев, сказавший мне спустя какое-то время: «Ну что ты мучаешься, иди поступай в «Муху», в тебе что-то есть!».

Со второй попытки, в 1972 году, поступил на кафедру «промышленное искусство», ныне «дизайн». Учился на вечернем, что позволяло параллельно вести реальные разработки, в том числе для НПО «Красная Заря», где начальником сектора технической эстетики был Юрий Хрузин, ныне преподающий промышленный дизайн в Политехе. Затем, после его ухода, я возглавил этот сектор, тогда, ни много ни мало, базовое подразделение в Министерстве промышленности средств связи. Замечу, что это было ещё в годы моего студенчества и стало неимоверным карьерный ростом!

Да уж, извилистый путь в профессию… А кто в ЛВХПУ преподавал специальность?

Игорь Евгеньевич Серебренников, Павел Георгиевич Алексеев, практически за руку вводивший меня в профессию… Естественно, большинство курсовых проектов смотрел на обходах Иосиф Александрович Вакс, который как-то раз, увидев на моём планшете эргономическую схему с фигурой человека без признаков одежды, написал размашисто по диагонали: «Это что, в бане?»…

Итак, прошла защита диплома и началась взрослая жизнь. Расскажи, пожалуйста, о своём опыте работы во ВНИИТЭ.

Во ВНИИТЭ я устроился в 1982 году, спустя 3 года после окончания «Мухи», заняв там вакансию начальника сектора товаров народного потребления. В секторе было человек двенадцать, а проектная работа началась с малоизученной на тот момент темы «дизайн для инвалидов», благодаря чему я открыл для себя много нового как в профессии, так и в человеческой психологии. Это была грандиозная общегородская программа, включающая в себя весь комплекс задач по обеспечению жизнедеятельности инвалидов, с проектированием соответствующих интерьеров, пандусов, систем и т.д. Параллельный нам отдел занимался проблемами людей без ног, а мы – людьми без рук. Тогда же я узнал весьма странные для восприятия профессиональные термины: «бездвурукие» и «бездвуногие»… хотя по смыслу всё, вроде бы, и верно... Вообще-то считается, что в нашей руке от плечевого сустава до фаланг пальцев присутствует 27 степеней свободы – а вот у механизма протеза, который был предложен нам в качестве основы для проектирования, было лишь 2 степени свободы. Но даже этот вопрос оказался решаем проще, чем вопрос психологический.

В ходе тестовых исследований оказалось, что инвалиды категорически не воспринимают жалость или сострадание, стремясь позиционировать себя как совершенно нормальные люди. Приведу пример. Мы обнаружили, что инвалиды, пользующиеся механической «рукой», используют сложный алгоритм в таком, к примеру, элементарном для обычного человека процессе, как взятие ложки с обеденного стола. Смещая ложку к краю они сначала выдвигали её черенок за пределы столешницы – а потом захватывали его своей механической рукой. У нас возникла элементарная идея – сделать для ложки простейшую пластмассовую подставку, на которую мог бы ложиться черенок, отрываясь от плоскости стола и позволяя брать ложку сразу, не двигая к краю…

Увы, результат опроса, проведённого среди инвалидов, оказался катастрофичен: подавляющее большинство отказывалось пользоваться «устройством для инвалидов», акцентирующем внимание на их физическом недуге – при этом они, скорее, готовы были терпеть сложности и неудобства...

Участники проектного семинара ВНИИТЭ
Участники одного из проектно-методических семинаров Ленинградского филиала ВНИИТЭ (Всесоюзного Научно-исследовательского Института технической эстетики)

Очень важный опыт. А с какими ещё задачами столкнула жизнь?

Много было разных тем… Немало поколесил по стране, наблюдая за внедрением наших проектов – первый такой опыт получил в 80-е при наладке литья пластмассовых деталей для магнитофонов «Романтик» на заводе в городе Горьком (Нижнием Новгороде), где был куплен новый японский термопластавтомат… Но то недолив шёл, то перелив, то пластмассу другого цвета в литьевой форме оставят – и всё, в основном, от разгильдяйства… Мучились мы тогда, на пару с Алексеем Печкиным, долго, но добились требуемого результата.

А потом и СССР, и ВНИИТЭ почили в бозе – и начались те самые «весёлые» 90-е… Я ведь привык работать в штате серьёзных научно-производственных организаций, а тут почти всё это рухнуло – и что только не приходилось тогда делать… Но, к счастью, судьба опять оказалась ко мне благосклонна и привела в судостроительное объединение «Аврора», где директором был уникальный человек Витольд Витальевич Войтецкий, в те годы чудом спасший от разорения и предприятие, и коллектив. И вновь пошла творческая жизнь: интересные проекты, поездки на международные морские салоны, общение с интересными людьми…
Приспособление для мытья головы инвалидами без рук, проект ВНИИТЭ. 2.АРМК (автоматическое рабочее место командира судна), НПО «Аврора»
Приспособление для мытья головы инвалидами без рук, проект ВНИИТЭ. | АРМК (автоматическое рабочее место командира судна), НПО «Аврора».
Пульт управления судном. 2.Автоматизированное рабочее место рулевого для разных классов судов
Пульт управления судном. | Автоматизированное рабочее место рулевого для разных классов судов.
Один раз удалось провести конкурс по разработке дизайн-проекта корабельного пульта управления, к чему я привлёк высококлассных дизайнеров и своих коллег: Геннадия Бакастова, Евгения Монгайта, Павла Алексеева с сыном… Победила тогда блестящая работа Сергея Косниковского и Юрия Ходькова. Кстати, участие в конкурсе тогда оплатили всем. Потом был пульт управления для военного сторожевого суперкорабля «Скорпион», потом АРМК, автоматическое рабочее место командира, ныне «несущее службу» на подводной лодке «Санкт-Петербург». Кстати, воплощены были все проекты, многие из них получили награды и дипломы, в том числе в 2001 и 2003 годах на биеннале дизайна «Модулор», учредителем которого является СПб Союз дизайнеров.

Экспозиция НПО Аврора на Международном морском Салоне
Экспозиция НПО «Аврора» на Международном морском Салоне

Раз уж заговорили о Союзе дизайнеров. Будучи активным членом нашего творческого сообщества почти с самого момента создания петербургского Союза – каким ты хотел бы его видеть?

Это должна быть площадка для общения профессионалов и единомышленников, для обсуждения и продвижения дизайна. А продвижение дизайна вещь сегодня совершенно необходимая, поскольку смысл слова так замылен, что уже мало кем правильно понимается. Ведь «дизайн», в первую очередь, это всё-таки дизайн промышленный, непосредственно связанный с производством и экономикой. В этом отношении для меня был и остаётся ярким примером знаменитый финский дизайнер Тимо Сарпанева, который в своё время создал уникальный проект питьевого стакана из прозрачного стекла… Но! Он на этом не остановился, с помощью инженеров разработав технологию и целую поточную линию по производству. Это и есть образец настоящего профессионального подхода – ведь одной картинкой, пусть и красивой, не отделаешься...

И последнее. Дай, пожалуйста, своё определение: что такое дизайн.

Наверное это формирование среды, гармонично сочетающейся с человеком.

Благодарю за разговор – и от души поздравляю с 70-летним юбилеем, который ты отмечаешь 12 октября этого года!

Спасибо!